|
|
|
сделать стартовой | добавить в избранное |
 |
|
Искусство, Культура, Литература Литература, Лингвистика
Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века |
Ночник-проектор "Звездное небо, планеты", черный. 
Наклейки для поощрения "Смайлики 2". 
Забавная пачка "5000 дублей". Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века Построение булгаковского романа позволяет утверждать, что писатель знал правила так называемой формулы «двойника» и использовал их для философской концепции мира и человека. П. Р. Абрагам указывает на два способа использования формулы «двойника2. С одной стороны, персонажи трактовались как отдельные психические слои «Я». Имеется в виду натурфилософская система Г. Г. Шуберта. Структура человеческого сознания состоит в следующем: эмпирическую часть «Я» составляет так называемое «бодрствующее» «Я» и «спящее» «Я». Метафизическими элементами сознания являются «внутренний поэт» и два голоса совести, представленные обычно образами «благого ангела» и «злого ангела». Второй способ заключается я в разделении центрального двойника (обычно «бодрствующего» «Я»), поставленного перед необходимостью выбора между добром и злом при столкновении с этической проблемой, на два персонажа.2 По законам данной формулы и построен роман «Мастер и Маргарита». Черты «внутреннего поэта» воплощены в образе Мастера. Создание параллельных образов героев-двойников - один из путей проверки философской идеи, теории в жизненной практике. Этот прием совместно с другими выявляет голос автора, его отношение к идеи героя, его раздумья. Для действующих лиц булгаковского романа характерна множественность обликов. Он говорит как о разных сторонах их натуры и разных видах деятельности, так и о неожиданном сходстве, «перекрещиваниях» между ними. «В этих множащихся сторонах каждого из героев - метаморфозы и облика героя и его профессии. В них же - объективная авторская эмоция по поводу происходящих с героями перемен, эмоция самых разнообразных оттенков. по устойчивая в своем качестве удивления, порою грустного, порою саркастического, иногда просто констатирующего». 1 Двоение и утроение образов и дальнейшее их идет в романе по всем компонентам образной истины по отдельным чертам внешнего и внутреннего сходства - различия героев, их поступков, поведения и даже судьбы в целом. Благодаря двойственности художественное изображение приобретает субстанциональный смысл. Показывает не только то, что есть, но и то, что потенциально присутствует как возможная тенденция в идее Первые главы романа посвящены в основном второстепенным персонажам, а главный герой - Мастер - появляется только в 13-й главе. Поначалу он представлен фигурой антимастера - Ивана Бездомного. Но «уходят за кулисы отыгравшие свою роль. И постепенно открисстализовывается до полной, рассветной отчетливости фигура Мастера - создателя романа о Христе занимает первый план прежде всего своим творением. И. из тумана возникает олицетворенный символ Истины, Творчества, Добра - Иешуа»1. Между Мастером и Иешуа по принципу зеркальной концепции явно ощущается параллель, сообщающая всему повествованию особую многозначность. Ю. М. Лотман назвал тему двойника «литературным адекватом мотивы зеркала». «Подобно тому как зазеркалье - это обратная модель мира, двойник - отражение персонажа».2 Булгаков убеждает читателя: идеи добра и справедливости возвышают человека, а трагизм его существования усиливает величие его идеалов и убеждений.
По первому впечатлению, Мастер и Иешуа имеют несхожих. А с исторической точки зрения, - несопоставимых прототипов. Однако они оба вобрали в себя много автобиографического от автора. Создаваемый Мастером «малый» роман - зеркало, включенное в состав «большого» романа, большого зеркала, а отражают оба все ту же метущуюся булгаковскую душу, все ту же искательскую неустроенную жизнь»33. Мастер не был бы Мастером, если бы он не был еще и Иешуа. А Иешуа не был бы Иешуа, если бы он не был, вместе с тем, и Мастером. Художественное параллельное бытие решаемых реалий, необходимое условие “Мастера и Маргариты”. Мастер не был бы Мастером, если бы он не создал с Понтием Пилатом, и он не был бы Мастером, которого мы ныне знаем, если бы его выражению неких абстрактных истин, а не самовыражению Мастера. Собственно говоря, Мастер посвятил жизнь Иешуа - герою своего романа, герою основного романа и одновременно сыну бога. Согласно христианскому догмату, человек может найти удовлетворение только в боге. Именно в нем и находит свое призвание Мастер. Согласно концепции романа, бог ( в данном случае Иешуа) - это истина. Следовательно, смысл и цель жизни Мастера - в истине, которая и воплощает в себе подлинную высшую нравственность. Главное, что объединяет всех героев-двойников, находящихся в параллельной зависимости, - это их одержимость идеей. По мнению Б.М. Гаспарова, Мастер несет в себе черты не только Христа, как обычно принято думать, но и Пилата. Он отрекается от своей роли (а вместе с этим - и от своего героя), сжигает рукопись, пытался рассказать миру известную ему одному правду о совершившейся казни. Но у него не хватает сил это сделать, и слабость делает его не только жертвой но и молчаливым свидетелем-соучастником. Очевидно, именно этой двойной проекции образа объясняется знаменитый конечный приговор Мастеру. Он не заслуживал света, он заслуживал покой.1 В образе Мастера черт, роднящих его с Иешуа: верность убеждениям, неумение скрывать правду, внутреннюю независимость, так сильно его благополучию. Подобно бродячему философу из , Мастер чутко откликается на человеческие страдания, боль: “.Я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилия и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне морской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик “ (109). “.Мастер эмоционально. связывается с Иешуа по общим трагическим интонациям, сопровождающим жизнь каждого, по углубленной внутренней работе и, наконец, страдания их в значительной степени связаны с Пилатом.2 Только вера, считает А. Белый, открывает человеку высшую истину о Христе. У Булгакова, “понявшего лишь сатанинское начало действительности, этой веры нет. Начав с точки зрения здравого смысла, который видит в легенде о Христе только тривиальную бытовую историю времен упадка римской империи, а в Иисусе - только бродягу ,он нашел в себе тайну мира и рассмотрел зло. Но добро ему не ясно”. Именно поэтому ему уготован не свет, а покой.1 Как видим, точки зрения Б.М Гаспарова и А. Белого на проблему свет-покой принципиально расходятся. Мастер одинок - как и Иешуа . Однако, как считает Л.
М. Яновская “жестокое одиночество Мастера - не автобиографическая исповедь. Это булгаковская трактовка подвига творчества, голгофы творчества, как ее понимает автор”.2 “Холод и страх, ставший моим постоянным спутником, доводили меня до исступления. Идти мне было некуда.” (123). Общность судеб Мастера и героя его романа проецируется и в бездомности (“У меня нет постоянного жилища . я путешествую из города в город” (22) - говорит Иешуа Пилату), и во всеобщей травле, заканчивающейся доносом и арестом, и в предательстве, и в теме - кани, и в молитве ученика. Конфронтация канонической и крифической версии повествования сообщает особую функцию образу ученика главного героя, который является свидетелем событий, но из-за своей слабости - невежества, непонимания, недостатка неспособен правдиво передать то, что он видел, и создает грубо искаженную версию. Таков Левий Матвей6 записывающий слова Иешуа. Таков и Иван Бездомный - “ученик” Мастера, в эпилоге романа становящийся профессором - историком, дающим совершенно искажающую версию всего происшедшего с ним. Еще одно преображение героя - Бездомный оказывается единственным учеником покидающего землю Мастера. Это обстоятельство протягивает нить к образу Левия Матвея; данный мотив выступает на поверхность лишь в самом конце романа (когда Иван несколько раз назван учеником), но “ретроспективно он позволят связать несколько точек, разбросанных в предыдущем изложении.”1 Так, агрессивность Ивана в сцене погони за консультантом и затем в грибоедове его поспешность, безуспешная погоня могут теперь приведены в связь с поведением Левия, решившего убить и тем освободить Иешуа, но опоздавшего к началу казни; сами кривые арбатские переулки, которыми пробираются, укрываясь от милиции, Иван, вызывают тем самым ассоциацию с Нижним городом, дополнительно спрямляя параллель Москва - . “Гефсимянтский сад оказывается той точкой, где расходятся пути Христа и Мастера”1. Первый, преодолев слабость, выходит из этого “приюта” навстречу своей судьбе. Второй остается и замыкается здесь как в вечном приюте. Иешуа совершает нравственный подвиг, даже перед лицом мучительной смерти оставаясь твердым в своей проповеди всеобщей доброты и свободомыслия. Автор романа о Понтии Пилате совершает подвиг творческий. Учение Иешуа и прозведение Мастера - это “своеобразный нравственный и художественный центры, от которых отталкивается и к которым в то же время направлено действие “Мастера и Маргариты”. Принцип снижения героев в их современных аналогах действует и в этом случае”.2 В отличие от Иешуа, Мастера перенесенные страдания сломили, заставили отказаться от творчества, сжечь рукопись. Он ищет убежища в клинике для душевнобольных, он возненавидел свой роман. “Я возненавидел этот роман, и я боюсь. Я болен. Мне страшно.” (121). Лишь в потустороннем мире Мастер вновь обретает возможность для творческой жизни. Интересна трактовка Булгаковым воскресения как пробуждение. Прошлое, тот мир, в котором Мастер жил, оказывается представленным как сон и как сон исчезает: “уходит в землю”, оставляя по себе дым и туман (конец сцены на Воробьевых горах).
Существовала одна только русская литература прошлого века, не преумножавшаяся и не убавлявшаяся, не подвластная, с его точки зрения, колебаниям оценок. Напомним еще раз его слова о «явлении Льва Толстого русским читателям». «Однако и у Льва Николаевича Толстого бывали огрехи в его работе, — прозвучал вдруг голос Серафимовича, — Михаил Афанасьевич напрасно считает, что у Льва Толстого нет ни одной непогрешимой строки!» «Ни одной! — убежденно, страстно сказал Булгаков. — Совершенно убежден, что каждая строка Льва Николаевича — настоящее чудо. И пройдет еще пятьдесят лет, сто, пятьсот, а все равно Толстого люди будут воспринимать как чудо!» Дружил ли Олеша с Булгаковым? — спрашивали мы 21 мая 1971 года вдову Олеши Ольгу Густавовну Суок. Да, очень. В двадцатые годы они почти каждое утро звонили друг другу. «Здравствуйте, Юра. — Миша, я болен (она произносила глубоким, низким, значительным голосом, с закрытым «о»). — Чем же, Юрочка?..» Начинался профессиональный разговор. Булгаков серьезно давал ему советы: — Не пейте... Пейте чай. — Они уморительно говорили о женщинах
1. Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века
2. Мастерство в изображении быта героев одного из произведений русской литературы XIX века
3. Нравственный выбор героев в Великой Отечественной войне
4. Нравственный выбор героев в повести В.Быкова "Сотников"
9. Особенности композиции одного из произведений русской литературы XIX века
10. Новый герой русской литературы XIX века
11. Русская литература 18 века
12. Грани вымысла и действительности в русской литературе ХХ века
13. Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века
14. Роль эпизодических персонажей в одном из произведений русской литературы XIX века
15. Мастерство изображения народной жизни в одном из произведений русской литературы XIX века
16. Реальное и фантастическое в одном из произведений русской литературы XX века
Диско-шар, средний. 
"Счеты" - деревянная игрушка. 
Мантоварка алюминиевая, 3 сетки, 6 л. 18. Философская проблематика одного из произведений русской литературы XX века
19. Роль художественной детали в одном из произведений русской литературы XIX века
20. Особенности композиции одного из произведений русской литературы XIX века
21. Особенности жанра одного из произведений русской литературы XX века
25. Смысл названия одного из произведений русской литературы XX века
26. Образ города в одном из произведений русской литературы XIX века
28. «Жан Сбогар» Ш. Нодье и русская литература XIX века (Пушкин, Лермонтов, Достоевский)
29. Образы Москвы в русской литературе ХХ века
30. Патриотизм в русской литературе 19 века
31. Русская литература XVIII века (сентиментализм и классицизм)
32. Эволюция оды в русской литературе 18 века
Набор для уборки Vileda "Ультрамат Изи Вринг" (швабра с телескопической ручкой + ведро с педальным. 
Альбом для коллекционирования наклеек "Чемпионат мира по футболу FIFA 2018", с наклейками. 
Набор мисок с крышками "Loraine", 6 предметов. 33. Русское народное творчество, как средство нравственного эмоционального развития дошкольника
34. Античность – Средние века – Новое время. Причины и механизмы смены веков
35. Монголо-татарское нашествие и литература XIII века
36. Образ времени в одном из произведений литературы XX века
37. Образ матери в литературе XX века
41. Французская литература XVII века и проза Афры Бен
43. Зарубежная литература 18 века
44. Интеллектуальная литература ХХ века
45. Критический реализм в английской литературе XIX века
46. Литература Серебрянного века. Александр Черный
47. Литературно-теоретическое исследование литературы VIII века
48. Фадеев "Разгром". Анализ характеров героев. Краткое содержание романа
Спрей детский солнцезащитный с календулой "Кря-Кря", SPF 25, 200 мл. 
Тетрадь на резинке "Study Up", В5, 120 листов, клетка, салатовая. 
Набор "Дизайнер улиц". 49. Западная философия 20 века и нравственность в Библии
50. Между религией и революцией: духовные искания русской интеллигенции Серебряного века
51. Проблема русского национального характера в прозе XIX века
52. Мастерство Лермонтова в создании характера романтического героя
53. Духовные искания главных героев романа Л.Н.Толстого "Война и мир"
57. Взгляды русских юристов конца 19 – начала 20-х веков и их вклад в развитие права России
58. Герои и антигерои в русских волшебных сказках
60. Русская архитектура XVIII века
61. Депопуляция российского населения в конце 20 века
62. Общественно - политическое и социально - экономическое положение Китая в 20-х - 30-х годах ХХ века
63. Аграрный вопрос в программах политических партий начала 20 века
64. Русский либерализм XIX века
Магнит для досок Hebel Maul 6176199, круглый, 20 штук. 
Пасхальная подставка, на 8 яиц и кулич, 221x250 мм. 
Настольная игра "Храбрые зайцы". 65. Русская церковь и государство в первой половине XVI века
66. Образование и наука конца 19 начала 20 века
69. Русский художник 18 века Антон Павлович Лосенко
73. Проект выставки: "ПОВСЕДНЕВНЫЙ КОСТЮМ КОНЦА 20 ВЕКА"
74. Русская культура в начале XX века
75. Русская культура и общественная мысль в России /18 век/
76. Русский музей- культурный центр XIX века
77. Рыцарство как эстетический и нравственный идеал средних веков
78. Серебрянный век русской поэзии. Творчество Маяковского
79. Мотив встречи с Пушкиным в русской поэзии XIX-XX веков
80. Родина в жизни и творчестве русских писателей XIX-XX веков
Микрофон "Пой со мной! Любимые песенки малышей". 
Стиральный порошок Ушастый нянь, 9000 г. 
Игровой набор "Строим дом". 83. Развитие личности главного героя в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин"
84. Серебряный век русской литературы. В. Хлебников
89. Как понимают свободу герои романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита"
90. С русскими воинами через века и поля боевой славы
91. Гражданская война в произведениях русских писателей ХХ века
92. Русская литература ХІХ века
93. Изображение русского национального характера в произведениях Н.С. Лескова и И.А. Гончарова
94. Рубеж 20 века : индустриализация в России
95. Освободительный характер войны 1812г. Мужество и героизм русского народа
96. "Золотой век" русской культуры
Электроминикар Tokids "Bubble truck", цвет синий. 
Стиральный порошок Attack "Multi-Action", концентрированный, с кислородным пятновыводителем, 0,81. 97. Исторические события в России в начале 20 века
98. Оружие и снаряжение русской армии 16 века
99. Россия на окраине Европы. Исторический анализ событий и времен начала 20-го века
Каталка "Пальма" с ручкой.