|
|
|
сделать стартовой | добавить в избранное |
 |
|
Искусство, Культура, Литература Литература, Лингвистика
Концепт "современности" и категория времени в "советской" и "несоветской" поэзии |
Фонарь желаний бумажный, оранжевый. 
Фонарь садовый «Тюльпан». 
Ручка "Помада". Концепт "современности" и категория времени в "советской" и "несоветской" поэзии Сергей Завьялов 1 Чем больше становится историей советское прошлое, тем менее видится оно ледяным монолитом, лишенным человеческого начала и признаков подлинной жизни, противостоящим миру правды и абсолютного добра, и тем очевиднее, с одной стороны, единство литературного процесса в России в ХХ веке, а с другой стороны — развертывание этого процесса в нескольких последовательно сменявших друг друга, порой экзотических, культурных моделях. Анализ того, что происходит в этих моделях с фундаментальными концептами, в данном конкретном случае — с концептом «современность» и — шире — категорией времени вообще, позволяет деконструировать такие мифологемы некритического рефлектирования, как «советская поэзия», «советская литература», «советскость» в целом. Начнем с так называемой «советской» поэзии, подразумевая под ней поэзию, так или иначе отождествлявшую себя с идеологемами режима. С первых же лет советской диктатуры формируется чрезвычайно сложная картина: ее отличает прежде всего яростная внутренняя борьба, которая сопровождается сущностными мутациями — прежние риторические фигуры продолжают «коварно» использоваться в новых условиях. Эта эстетическая и идеологическая система сохраняется на протяжении достаточно долгого времени, несмотря на смену, порой до неузнаваемости, антуража и декораций вплоть до ее последних конвульсий, сопровождавшихся обвинением одних советских писателей другими, советскими же, писателями в этой самой «советскости». Итак, уже на самом раннем этапе (первая половина 1920-х годов) принципиально инновационный тип «литератора-пролетария», предложенный одним из вождей Пролеткульта Алексеем Гастевым (1882 г.р. ), в конкуренции за право представительствовать от лица «советской литературы» подвергается вытеснению достаточно традиционным типом «профессионального литератора», что проявляется не только в бросающемся в глаза отстаивании субъективной позиции в пику пролеткультовскому мы, но и, что менее бросается в глаза, но не менее важно, в отказе от нового «космического» понимания «современного», от отрицания времени и отрицания истории. Сравним стихотворение Гастева «Выходи» (1919) и наиболее «левые» поэмы Маяковского, «Мистерию-буфф» (1918) и «кровавую Илиаду революции», как он сам ее охарактеризовал, поэму «150 000 000» (1921). У Гастева: Ослепим материки. Трехмиллионный дом, утонувший во мраке взорвем. И заорем в трещины и катакомбы: Выходи, железный, Выходи, бетонный, Шагай и топай средь ночи железом и камнем. Океаны залязгают, брызнут к звездам. Расхохочись, Чтобы все деревья на земле стали дыбом и из холмов выросли горы. И не давай опомниться. Бери ее безвольную. Меси ее как тесто. Маяковский же в своей поэме так или иначе легитимирует время, вводя в монологе Человека просто человеческую, а не космическую систему координат. Кто я? Я — дровосек дремучего леса мыслей, душ человеческих искусный слесарь В ваши мускулы я себя одеть пришел Взлезу на станки и на горны я Слушайте! Новая проповедь нагорная. Араратов ждете? Араратов нету.
Никаких. Что же касается поэмы «150 000 000», то здесь появляются Вудро Вильсон и Ллойд Джордж, Ленин и даже Шаляпин: коммунистический Армагеддон окончательно переносится из космоса на землю — у его битв теперь есть координаты по Гринвичу и поясное время по Москве. 2 Середина 1920-х годов уводит со сцены не выдержавших конкуренции с «профессионалами» пролеткультовцев (в основном они были 1880–1890-х годов рождения, то есть ровесниками классиков Серебряного века — от Блока до Г. Иванова и Адамовича). Сыграло свою роль и то, что пролеткультовцы с самого начала не были поддержаны «пролетарской диктатурой», несмотря на то что жаждали отдать ей свой, как правило, правда, чахлый, талант (известны бесчисленные «подзатыльники» Ленина в их адрес). Проигрыш более успешным младшим современникам — Маяковскому, Багрицкому, Тихонову, Сельвинскому — заставил многих из них оставить литературные занятия, а постоянно шедшая внутрипартийная борьба — и членство в правящей партии («профессионалы» в партии не состояли, и это облегчало им жизнь). В заключение надо отметить, что мало кто из пролеткультовцев пережил волну Большого террора. Однако «профессионалы» были в глазах ангажированного читателя середины 1920-х слишком связаны с художественными проектами дореволюционного прошлого, за их спинами маячили неуместные тени Хлебникова и Гумилева, а время требовало иных медиаторов для выражения настроений, распространенных в определенном социокультурном слое. (Здесь следует отметить впечатляющую демократизацию поэтической аудитории.) Этими медиаторами стали комсомольские поэты (1900-х годов рождения). Вот забавная саморепрезентация Александра Жарова (1904 г.р.): Кто почти не знал Поры неволи, Ей в лицо Проклятьем не гремел. Я из тех, Кто опоздал в подполье И в тюрьму немного не успел. Действительно, никто из классиков комсомольской поэзии не принимал участия ни в революции, ни в Гражданской войне. Однако если Пролеткульт тяготел к мировой революции, осуществляющейся космическими стихиями, комсомол построил свой хронотоп на фронтах Гражданской войны. Довольно неба И мудрости вещей! Спуститесь в будни страны своей! Откиньте небо! Отбросьте вещи! Давайте землю И живых людей, — писал «старший» комсомолец Александр Безыменский (1898 г.р.), риторически обращаясь к уже раздавленной «Кузнице», а на деле к тем силам, которые руководили политикой, в том числе и литературной (не случайно предисловие к книге, в которую вошли эти стихи, «Как пахнет жизнь» (1924), напишет Л.Д. Троцкий). Однако живые люди, действительно населившие комсомольскую поэзию, непременно будут назначены играть роль в некоем костюмированном спектакле: у Михаила Светлова «молодое тугое тело» рабфаковки превращается в горящую на костре Жанну д’Арк, у Михаила Голодного судья ревтрибунала Гарба, выносящий приговоры сначала «гаду-женщине», а затем и собственному родному брату, осмысляется как местный екатеринославский Робеспьер, у Иосифа Уткина рыжий Мотэле и раввин Исайя включаются в канон персонажей Священного Писания. Так впервые мы сталкиваемся с попыткой утвердить за желанным, но не случившимся участием в героических событиях сакральный статус этих событий.
Для этого создается вполне четкая и осязаемая граница между временем героическим и профанным. И отсылки к другим героическим временам, от эпохи Патриархов до Великой французской революции, только подтверждают, что амбиции комсомольцев были именно таковы. Надо отдать долг внутренней логичности советского режима: никто из поэтов-комсомольцев не был репрессирован, хотя некоторые из них и были исключены из правящей партии (впрочем, большинство в ней не состояло, а из комсомола выбыло по возрасту). В конце 1930-х никто из комсомольцев не вошел в канон Большого стиля, в 1940-х — не получил Сталинской премии, уступив место несколько более профессиональным и, что любопытно, менее политизированным литераторам своего поколения, другого социального и, нельзя это не отметить, другого национального происхождения, среди которых нашлось место и Александру Прокофьеву (1900 г.р.), и Владимиру Луговскому (1901 г.р.). Острота и пикантность комсомольской модели была редуцирована и потому, по сути, просто демифологизирована: с одной стороны, Гражданская война осталась осью героического времени, с другой стороны — на эту ось последовательно «нанизывались» неканонические аксессуары. Так, у Луговского красные курсанты в беломраморном зале танцуют старорежимную венгерку с девицами, наряженными в платья с бантами. Пожалуй, наиболее сложным вопросом литературной советологии является проблема становления Большого стиля, во многом определившего облик советской поэзии вплоть до середины 1980-х. Этот процесс характеризуется, во-первых, появлением на главных ролях прежде совершенно маргинальных личностей, причем находившихся в момент призыва в «большую» литературу в том возрасте, в котором стихи обычно уже писать перестают: Василия Лебедева-Кумача (1898 г.р.), Степана Щипачева, Алексея Суркова (оба — 1899 г.р.), Михаила Исаковского (1900 г.р.), а во-вторых, расцветом такого специфически «тоталитарного» жанра, как массовая песня. Поззия советского Большого стиля, пик которой приходится на 1946—1953 годы, в понимании «современности» сделала следующий, на сей раз решающий, шаг: она лишила найденное комсомольцами Героическое время конкретики, превратив его (и здесь оказался востребован опыт Пролеткульта) в космически отвлеченный Великий Октябрь (не случайно его называли эрой). А только что окончившаяся мировая война сыграла роль Высокого Ритуала, повторявшего на новом витке героические поступки первопредков Государства. Обнажившиеся реликты мифологического мышления, героического сознания отменяли линейное время как таковое, актуализируя архаические модели времени, в том числе и в таких лозунгах, как «Сталин — Ленин сегодня». Мифология, возвращаясь в естественную для себя социокультурную среду, переставала быть сознательно конструируемой идеологией. Весьма любопытные модели времени и понимания современности можно наблюдать в наиболее конъюнктурных стихах советских классиков, лишенных какого бы то ни было «человеческого лица», как правило ими самими потом не перепечатывавшихся. Вот пример из корифея советской эротики, Степана Щипачева: Я не заметил, как брезжить стало, Глянул — совсем рассветало.
Случаи кровотечения, когда кровь лила изо рта, носа, ушей и даже глаз, довольно часто встречались тогда в России; их обыкновенно приписывали отраве. Предположение о самоубийстве Бориса преобладало во мнении современников, но они сообщают такую драматическую окраску последним минутам государя, что их рассказы подозрительны.[197] Такое же разноречие, сохранившееся до наших дней, проявлялось и в суждениях о личности высокого покойника. - Intravit ut vulpes, regnavit ut leo, mortuus est ut canis,[198] сказал немец Буссов вместо надгробного слова. Не щадили Бориса Годунова ни современные ему летописцы, ни народная поэзия: - он коршун, хищная птица, он глупец, воображавший, что может править Русью, обманывая бояр.[199] Историки того времени тоже неблагосклонны к нему, но они все-таки пытались разобраться в чертах физиономии необыкновенного человека и темных сторонах его жизни и отыскать более верный путь и в превратностях света и тени; их преемники продолжают эти попытки, колеблясь между менее резкими, но все еще очень затруднительными противоречиями
1. Категория времени в философской поэзии Франсиско де Кеведо
2. Категория времени русского глагола
3. Власть как концепт и категория дискурса
4. Понятийная составляющая концептов пространства и времени
5. Современная американская поэзия
9. Современная советская проза о Великой Отечественной войне
10. Метафора в испанской поэзии XVII века и ее современное осмысление
11. Правопонимание советского времени
12. Концепт "водка" в современной России
14. Парадоксы культурного развития на излете советского времени
15. Образ советского обывателя в песенной поэзии Александра Галича
16. Категории этики (эпоха античности – современный период)
Дождевик для велосипеда Bambola. 
Микрофон "Караоке с мультяшками". 
Копилка-сейф с ключом, черная, металл. 17. Понятие концепта "вера, надежда, любовь" в современных произведениях
18. Художественные изыскания советской поэзии 50-х - 80-х годов
19. Советско-американские отношения 1917-1945 гг. в интерпретации современной историографии США
20. Политическая мысль эпохи Возрождения и Нового времени и современные политические учения Запада
21. Философия истории Г. Гегеля в ее значении для Нового времени и для современности
25. Вооруженные силы на современном этапе
26. Чрезвычайные ситуации мирного времени природного и техногенного характера
27. Характеристика современных средств поражения и последствия их применения
28. Китай: традиции и современность
29. Народы Сибири и современная геополитика
31. Социально-экономическое развитие современной Украины
32. Современные тенденции демографического развития России
Шарики пластиковые, цветные, 80 штук, диаметр 85 мм. 
Коробка подарочная "Милые вещицы". 
Таблетки для посудомоечных машин "Babyline", для всей семьи, 25 штук. 33. Концепция современного естествознания на тему "симметрия кристаллов"
34. Налоговая система РФ на современном этапе
35. Специальные внебюджетные фонды в современной России
36. Проблемы избирательного права современной России
37. Институт наследования по завещанию: история и современное правовое регулирование
41. Л.А.Кацва "История России с Древних Времен и до ХХ Века"
42. Шпора по истории (с древних времен и до наших дней)
43. История уголовного права России в советский период
45. Советская наука в годы Великой Отечественной войны
46. Введение «Временного положения» 1867-1868 гг. и политико-правовые последствия для казахов
47. Уголовное право буржуазных государств новейшего времени
48. Категории земель. Земли поселений
Развивающая настольная игра "Читай-Хватай". 
Чайник со свистком из нержавеющей стали "Mayer & Boch", 2 л. 
Мельница для специй AK-7112K "Alpenkok", 16 см. 49. Реформа федеративных отношений в современной России
50. Местное самоуправление в России: история и современное правовое регулирование
51. Анализ современных моделей реформирования налоговой системы
52. Судебная реформа в Российском государстве на современном этапе
53. Понятие права, и современный подход к типологии права
57. Генезис (развитие) теории правового государства с древнейших времен и по наши дни
58. Основные правовые системы современности
59. Действие норм права во времени
60. Трудовой договор, его значение и особенности в современных экономических условиях
62. Финансовая политика России на современном этапе развития
63. Роль СМИ в современном мире (The mass media in the life of Society)
64. Категория "противоположность" в английском языке
Рюкзак для средней школы "Рассвет", 46x34x18 см. 
Этажерка для обуви "Комфорт-3". 
Чайная пара "Loraine" (чашка 180 мл + блюдце). 65. Словообразовательные модели неологизмов в современном английском языке
66. Роль поэзии в обучении немецкому языку
67. Местоимения и слова-заместители в современном английском языке
69. Структурно - семантические особеннности спортивной фразеологии современного английского языка
73. Лермонтов в искусстве его времени
74. Советский кинематограф в 20-40гг.
75. Митьки в современном обществе
76. Культура в современном её понимании
77. Очерк из истории Русской культуры советского и постсоветского периода
79. Европейская культура нового времени
Комплект чехлов "Карапуз" для колясок с поворотными колесами. 
Набор детской посуды "Тачки. Дисней", 3 предмета. 
Доска магнитно-маркерная, А3, 342x484 мм. 81. Сексуальные жизнь времен Древних цивилизаций
82. Поэзия серебряного века. Максимилиан Волошин
83. Серебрянный век русской поэзии. Творчество Маяковского
84. Мотив встречи с Пушкиным в русской поэзии XIX-XX веков
85. Своеобразие поэзии М. Волошина
89. Из двух друзей всегда один раб другого (Лермонтов "Герой Нашего времени")
90. Речевой этикет в современном русском языке
92. Поэзия природы: средства изобразительности и функции
93. Роман Ивана Сергеевича Тургенева "Отцы и дети" в аспекте современного изучения классики
95. "Герой нашего времени" М.Ю. Лермонтова. Нравственно психологический роман (его особенности)
96. Изобразительное искусство в поэзии Державина
Заварочный чайник эмалированный Mayer & Boch "Подсолнух", 1,5 л, с ситечком. 
Набор из скатерти и салфеток "Botanica", 140x180/42x42 см. 
Звуковой планшет "Транспорт". 97. Категория наклонения глагола в русском и казахском языках
98. Маяковский: о поэте и поэзии
99. Почему повесть "Княжна Мери" занимает центральное место в романе "Герой нашего времени" ?
100. Поэзия "Серебряного века". Основные течения и взгляды на них
