|
|
|
сделать стартовой | добавить в избранное |
 |
|
Искусство, Культура, Литература
Проблема альтернативы в русской культуре |
Фонарь садовый «Тюльпан». 
Пакеты с замком "Extra зиплок" (гриппер), комплект 100 штук (150x200 мм). 
Карабин, 6x60 мм. Проблема альтернативы в русской культуре К решению данной проблемы можно подходить двумя путями. Один путь - дедуктивный, при котором анализируются аналогичные процессы в других культурах. Так, например, трансформация конфуцианской культуры в Юго- Восточной Азии в неоконфуцианство, суть которой в том, что преодолевались крайности нравственных форм и высшая нравственность смещалась от полюсов к середине. Исламская культура рождает исламский модернизм. Для него характерно отсечение крайностей, поиск середины, поиск меры. Суть - высшая нравственность из потусторонности и из "как все" переносится в действующего человека. В западной культуре - это Просвещение, когда по существу происходило то же самое. И везде, если обобщить этот глобальный процесс, мы видим, что традиционная нравственность тяготеет к жесткой альтернативе: либо потусторонность, некий султаноподобный бог, вождь и т.д., либо повседневный мир, "как все". Суть этого глобального процесса в отсечении этих двух крайностей и переводе высшей нравственности к действующему человеку. Отмеченный мировой опыт дает некоторые предпосылки для анализа культуры в России. Альтернативная культура в России может рассматриваться как культура, которая отсекает, десакрализует эти крайности. Можно идти и другим путем, как шел А.Ахиезер. Он шел изнутри. Он выделил две крайности в российской культуре и исследовал их. Он показал их монологичную, инверсионную природу, их полную нравственную тупиковость. Маятниковая культура в России, двигаясь от одного полюса к другому, подстригала либеральные ростки, которые несли в себе некую меру, некую "золотую середину". Если идти изнутри, то наша первая задача - показать, что традиционная русская культура является культурой крайностей, соборности и авторитарности, архаичных представлений о высшей нравственности. В современных условиях она не решает проблем человека. Инерция этого типа нравственности, который присущ всему дохристианскому и затем тысячелетнему православному периоду на Руси, - колоссальна. Во всем мире мы регистрируем процесс отсечения, десакрализации крайностей. Тем не менее мы видим, что работы социологов, политиков, политологов используют традиционный, религиозный язык. И мы, когда анализируем альтернативную культуру, тоже должны говорить на религиозном языке, то есть на том, на котором говорят объекты исследования. И в той же степени, в которой в целях нашего исследования мы должны овладеть религиозным языком, нам надо овладеть и религиозными ценностями. Иначе мы не сможем понять содержание альтернативности в российской культуре. Таков в самом общем виде мой подход к проблеме. Несколько слов о философском пласте, хотя он не является основным для моего исследования. Не философская рефлексия создает русскую культуру. Основной пласт моего исследования - русская литература. Именно философствование в русской литературе создает ту альтернативную нравственность, которая противостоит традиционной. Философский пласт грубо можно разделить на две части. Во-первых, славянофильское направление. Оно интересно, своеобразно, но по существу ретроградно, оправдывает архаичную нравственность русской культуры.
Во-вторых, это западнический или, как я его называю, сущностный, либеральный пласт. Он для меня наиболее интересен. Здесь для меня важны четыре имени. Первый - Чаадаев. Он указал, что существует некая религиозно-нравственная основа в русской рефлексии, которая является главным врагом русского человека, несет главную вину в видовом вырождении русского человека. Но он не дал альтернативы, не анализировал традиционность. Второй - Вл.Соловьев. Он исправил в значительной степени философствование Чаадаева тем, что создал альтернативу, создал очень широкого человека, впервые поместил в него любовь, творчество и свободу, создал образ демократического человека, выступил против татаро- византийского начала в русской религиозно-нравственной основе. Это родовое начало, которое и порождает крайности - нравственность соборную и авторитарную. Но его духовный человек монологичен, не диалогичен. Это иконоподобный человек, богочеловек, который не знал, с чем же ему бороться. Соловьев не анализировал традиционность, не анализировал ни соборность, ни авторитарность. Его логичный, прекрасный человек был непонятен. Третий - Бердяев, который впервые создал образ общечеловека. Это был не просто православный плюс католический, как у Соловьева, человек. "Нам нужна такая нравственность, которая вмещала бы в себя весь мир", сказал Бердяев и конкретизировал: "Нам надо соединить Христа с Венерой". Он начал анализировать традиционную нравственность, ее полюса (религиозность - нерелигиозность, государственность -негосударственность), но что с ними делать, было непонятно. Я вижу страшный криминал у него в том, что он предлагал создать новую соборность на основе интересов личности. Что это за монстр такой? Таким образом, после Чаадаева, Соловьева и Бердяева стало ясно, что делать, но совершенно не ясно - как. Четвертая веха для меня - это уже современный исследователь, А.Ахиезер. Он создал, на мой взгляд, новую традицию в русской философии: перестал анализировать утопии, стал анализировать реальную жизнь. Он показал, что в русской культуре, которая в своей основе традиционна, господствуют два полюса - соборность и авторитарность, внутренним содержанием которых являются инверсионность, антидиалогичность, идеологичность. Стремление к крайностям ведет к катастрофе, и Ахиезер показал это на историческом материале. Что это нам дает? Мы теперь видим, против чего должен бороться соловьевско-бердяевский человек (в самом себе прежде всего), и что должен в себе выделять - антисоборность, антиавторитарность, антиинверсионность, а в конструктивных терминах - диалогичность, поиск меры, почвенный либерализм (условно). Основной вывод: в философском пласте культуры развивалась альтернативная тенденция - либеральная, антитрадиционная, антиавторитарная. Кроме того, эта тенденция одновременно носила и соборный характер. Это была общая болезнь русской интеллигенции до 1917 г. Сегодня интеллигенция уже почти не соборна, хотя зюгановское направление пытается эту соборность возродить. Мы видим, что пласт русской рефлексии, где должна вестись борьба за альтернативу, ее поиск, - религиозно- нравственный.
Это наиболее консервативный, фиксирующий архаичность пласт. Но он не главный. Главный пласт, где происходят интересующие нас процессы, - русская литература. Надо начинать с XVIII века. Царь, помазанник Божий, взял в руки рубанок. Этот факт создал религиозно- нравственный прецедент, дал стимул русской литературе и всей русской рефлексии XVIII - XIX веков, конструктивность которой состояла в выработке нового типа нравственности. Отсюда я начинаю отсчет моих исследований. Произошло то же самое, что две тысячи лет назад в Иудее, когда Иисус объявил себя сыном Божиим. С одной стороны - Бог, с другой - человек, это известная евангельская интерпретация. То же самое произошло и в России. С одной стороны - помазанник Божий, с другой - нормальный человек. То, что сам Бог взял в руки рубанок означало, что высшая нравственность спустилась из потусторонности в повседневную жизнь человека. Зачем Петр плевал и кривлялся перед Богом, ездил на свинье по улицам, стриг бороды? Если мы попытаемся по- новому это понять, то увидим, что он создавал новую нравственность. Он должен был оправдать реформаторов, оправдать проводимые им реформы. Любые реформы надо обеспечить новой нравственностью, иначе они не пойдут, так как сложившаяся религиозно-нравственная основа отстраняла новое. Надо дискредитировать религиозно- нравственную основу, противостоящую реформам. Именно с Петра началась новая русская светская литература. Она сразу поставила основные вопросы бытия: Бога, нравственности и т.д. Крылов, Фонвизин, Радищев - главные просветители. О Державине и Ломоносове я пока говорить не готов. Крылов - "мир хорош, он не лежит во зле". Это мой вывод из расшифровки всего его творчества в целом. Когда светская литература осмысляла себя как целое, она брала религиозные сюжеты. Главная цель: "Россия должна проснуться". А откуда взялась эта нравственность сна, ничегонеделания? Почему до XVIII века Русь, по словам Флоровского, вообще молчала? Все авторы, которых я назвал, начиная с Крылова обращались к библейскому образу Адама, критиковали его православную интерпретацию, при которой Адама отличало ничегонеделание. "Страсти - нужны" ("Послание о пользе страстей"): "Чтоб заключить в коротких мне словах, вот что мой друг скажу я о страстях: они ведут науки к совершенству, глупца - к козлу, философа - к блаженству. Хорош сей мир, хорош, но без страстей он кораблю был равен без снастей". Вся традиционная нравственность говорит, что мир лежит во зле, а Крылов говорит, что мир - хорош. Православие воюет против страстей, а он говорит, что страсти нужны. Это прослеживается в двух его работах - "Послании о пользе страстей" и "Письме о пользе желаний". Как он их оправдывает? Ведь если страсти не управляются разумом, они ведут к крайностям. И тут православная церковь абсолютно права. Он предлагает: "Нет, нет, не то нам надобно блаженство, с желанием на свет мы рождены. На что же ум и чувства нам даны? Уметь желать - вот счастья совершенство." Это совершенно новая постановка вопроса, это - проблема середины, проблема меры. Фонвизин. Основной его вывод - традиционный человек скотоподобен, безбожен и православен ("Недоросль", "Бригадир").
Не зайдет ли тут речь одобавке? Добавка - любимая идея Гефтера, пока еще не идея - словцо. Суть добавки в привнесении в ситуацию иного элемента альтернативного лишь по отношению к данности, к ее каркасу: сама по себе добавка, как человеческое свойство, бывает вполне тривиальна. Например, слабость. Или зависть к лучшему, к Первому. Иногда даже - сломленность! Но в ситуации безысходной, где причины опустошают следствия и факторы вступили в сговор, когда растлевается само вещество объективности, презренная добавка становится местом для Альтернативы. Так может быть, теперь проблема Гефтера нуждается в добавке? Он оставил за собой - при бесспорности своего остатка в культуре уклончивость формы и тайну невоплощенности, не разгадав которой мы не сумеем ни понять, ни прочитать, ни продолжить его работу. Однако и игнорировать ее впредь невозможно, русская культура уже несет в себе измерение Гефтера - Гефтер, это не беллетристика по поводу культуры, не романы Эйдельмана из увлекательной жизни покойников, и не академические учительные штудии Лотмана по русской культуре
1. Малый бизнес характерные черты, преимущества и проблемы в социально-культурой сфере
3. Проблема смерти в культуре Древнего Египта и её отражение в храмовой архитектуре и живописи
5. Русская культура в начале XX века: Символизм. Религиозные течения в философии
9. Утверждение православия в русской культуре. Византия - Россия. Преемственность и новаторство.
12. Русская культура в ХVII в.
13. Золотой век русской культуры
14. Этноним «немец» в России XVII XX вв. (к проблеме формирования русской национальной идентичности)
15. Влияние христинство на развитие русской культуры и искусства
16. Проблемы перевода русских реалий на бретонский язык
Полотенце вафельное "Лаванда", банное, пляжное, 100х150 см. 
Мелки в пластиковом держателе, 9 цветов. 
Набор детской посуды "Человек паук. Дисней", 3 предмета. 17. Русская культура XIX и начала XX в.
18. Персоносфера русской культуры
19. Геополитические характеристики русской культуры
20. Русская культура и революция
25. Под знаком гротеска: антиповедение в русской культуре
26. Приобщение детей к русской культуре и декоративно-прикладное творчество
28. Христианство и русская культура
29. Поэзия о поэзии: Золотой и Серебряный века русской культуры
30. Мариинский театр - символ русской культуры
31. Образование как способ трансляции ценностей в русской культуре
32. "Золотой" век русской культуры
Карандаши цветные "Замок", 60 цветов. 
Подставка для колец Zoola "Кролик", хром. 
Подгузники Moony, 6-11 кг, экономичная упаковка, 62 штуки. 33. Русская культура в X–XVII веках
34. Русская культура в первой половине XIX века
35. Ценностные ориентации народной русской культуры
36. Золотой век русской культуры
37. Менталитет русской культуры
41. Расцвет русской культуры в XVIII в.
42. Роль отца и сына Растрелли в истории русской культуры
44. Русская культура в 18 веке
45. Русская культура первой половины 18 века
46. Русская культура ХIX-начала ХХ века
47. Серебряный век русской культуры
48. Тенденции развития русской культуры
Набор строительных деталей для конструктора "Геометрик". 
Карточная игра "Уно". 
Вешалка для одежды напольная ТД-00014, две перекладины, 800x430x1550 мм. 50. История русской культуры V–XVI вв
51. "Домострой" - памятник русской культуры
52. Метафоризация характеристик образа женщины в русской культуре
53. Исторические условия становления русской культуры
57. Культура русской дворянской усадьбы
58. Феномен любви в русской национальной культуре
59. История изучения проблемы культуры, предмет культурологии
60. Нравственные проблемы общества в современной литературе (Русские люди в рассказах В.М. Шукшина)
61. Русский язык и культура речи
62. Проблемы национального характера в русской прозе 20 века
63. Проблемы русской национальной школы и изучения русской математики
64. Проблема «Восток-Запад» в трудах русских философов
Карандаши акварельные, с кисточкой, 24 цвета. 
Велосипед трехколесный Moby Kids "Leader 360°. AIR Car", с разворотным сиденьем, цвет:. 
Батут. 65. Русская крестьянская колонизация и проблемы регионализма: взгляд в историю
66. Методологические проблемы изучения российской цивилизации и русская философская традиция
68. Фридрих Ницше в русской художественной культуре
69. Культура как детерминанта развития общества. Проблемы культуры и социума
73. Проблемы современной культуры
74. Декор русской архитектуры XVII в. и проблема стиля
75. Русская интеллигенция как отводок европейской культуры
76. Пространственно-временной континуум как форма целостности культуры: к постановке проблемы
77. Проблемы культуры в России
78. Творчество Андрея Рублева его значение для развития русской национальной культуры
79. Проблема русского национального характера в прозе XIX века
80. «Трагическое и комическое» в русской художественной культуре XIX века
Защита для обуви. 
Овощерезка ручная "SUPER KRISTAL Nicer-Dicer" (арт. 2295). 
Столик универсальный "Раскладушка". 81. Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века
82. Анекдот как уникальное явление русской речевой культуры
83. Проблема национального характера в одном из произведений современной русской литературы”
89. Элементы "порно" в народной культуре русских карелии
90. Проблемы инвестирования в оздоровительную физическую культуру
91. К проблеме развития теории физической культуры
93. Проблема прогресса в русской политической философии XIX - начала ХХ века
94. Проблемы цельного человека в русской религиозной философии XIX века
95. Слово в меняющемся мире: русский язык начала XXI столетия: состояние, проблемы, перспективы
96. Русский консерватизм: историографический аспект проблемы
Нож для чистки овощей "Victorinox", универсальный, двустороннее зубчатое лезвие, чёрный. 
Говорящий планшетик "Новогодний праздник". 
Набор диких животных. 97. Великое княжество Литовское. Альтернатива литовско-русского развития Руси
98. Использование элементов русской национальной культуры в обслуживании иностранных гостей
99. Тема «странничества» в христианской культуре и в творчестве русских писателей
